В Маркарте как всегда было шумно, даже несмотря на ранее утро. Рёв падающей со скал воды смешивался с металлическим звоном, доносившимся со стороны шахты, с усталым покрикиванием стражи на пьянчугу, что завалился спать прямо на каменные ступеньки у выхода из «Серебряной крови», с громкими и немелодичными зазывами лавочников подойти и посмотреть их товар. Вся эта звуковая чехарда замешивалась в один водоворот в каменном колодце города и уносилась прочь к неровным остриям скал, нависших над Маркартом, распугивая редких птиц.
День обещал быть погожим. Восходящее солнце окрасило белоснежные облака в чувственный румянец, каменные городские стены словно ожили, залитые золотистыми лучами, тёплый ветер осторожно покачивал сухие веточки редкого можжевельника, что чудом пробил себе дорогу в расщелине скал.
Войдя в город, бретонка небрежным движением руки скинула с головы капюшон, но, мгновение подумав, надела его обратно: по словам Изгоя, Ингвар Певец может быть в Маркарте, а, значит, может заметить и запомнить её раньше срока.
«Если он не успел сделать этого раньше», - мрачно подумала про себя девушка и уже привычным быстрым, но осторожным шагом двинулась в сторону алхимической лавки.
Разговор на повышенных тонах отвлёк её от намеченного пути, и бретонка остановилась около кузницы, откуда доносились крики. Прислушавшись, она мало что разобрала, однако поняла, что не зря остановилась и завернула под навес. В тени под выстланной соломой крышей стояла женщина-орк крепкого, но изящного телосложения с тёмной зеленоватой кожей. Череп её был гладко выбрит, лишь на макушке осталась короткая полоска жёстких тёмных волос. Оркша эмоционально жестикулировала, что-то объясняя тучному молодому имперцу, вид которого был словно у побитой собаки: он стоял, опустив плечи и пряча взгляд от этой женщины.
-Как мне ещё объяснить тебе, чтобы ты понял? – Низкий, с пикантной хрипотцой грудной голос оркши перекрывал шум водопада, крутившего колесо рядом с кузницей. – Как?... Оу… Чем могу помочь?
Она отвлеклась от порицания юноши, заметив его взгляд поверх собственного плеча, и повернулась к гостье. Крис коротко кивнула головой, выражая своё приветствие, и произнесла:
-Прошу прощения, если помешала вам, но я хочу сделать заказ.
-Да, конечно, - устало бросила женщина и провела рукавом по лицу, стирая редкие капельки пота; для орка она была вполне миловидной, однако привлекательные черты портили глубокие складки морщин у глаз и припухшие нижние веки. – Оружие, доспехи… М-м… Какая-то домашняя утварь?
-Благодарю, - девушка сняла с плеча походную сумку. – Нет, не оружие и не доспехи. Скорее, утварь.
Она дружелюбно улыбнулась и похлопала себя по поясной сумке, в которой звякнули монеты.
-Мне нужны иголки, Двадцати штук вполне хватит. Не совсем обычные, не портняжные, то есть без дужек и тонкие, как конский волос. Длиной дюйма четыре-пять, не больше. И непременно металлический футляр к ним.
-Хм… - Оркша задумчиво потёрла пальцем подбородок, тут же измазав его в саже, оставшейся от работы с горном. – Это очень тонкая работа, я бы даже сказала ювелирная. Каков материал?
-На ваше усмотрение. Главное, чтобы они были достаточно прочны и… - Бретонка замялась, пытаясь подобрать нужное слово. – И по минимуму вступали в реакцию… В общем, металл должен быть устойчивым.
-Я поняла, - женщина утвердительно кивнула. – Сейчас заказов нет, мы постараемся выполнить работу не сегодня, так завтра.
-Благодарю, - Крис снова улыбнулась и учтиво поклонилась. – Вечером я загляну к вам. А пока в качестве залога…
Девушка положила на пыльный каменный выступ горстку монет и, снова закинув сумку на плечо, направилась к алхимической лавке.

-Ох! Неожиданно…
Ботэла и Муири, завтракавшие за небольшим каменным столиком в противоположной стороне от прилавка, вздрогнули от грохота металлической двери и обернулись на шум. На их столе стоял кувшин из тёмной глины, два таких же стакана и несколько мисок, заполненных жареной дичью и свежими овощами. В руках у старушки была початая булка хлеба, от которой она отломила кусочек и уже собиралась отправить в рот, но замерла, потревоженная нежданным гостем.
-Я помешала? – Крис остановилась в проходе, как только дверь за ней захлопнулась Солнечный свет, хлынувший было с улицы, померк, и лавка снова погрузилась в таинственный полумрак, созданный несколькими лампадками, расставленными по полкам. В воздухе висел всё тот же тяжёлый густой аромат сушёных трав и эфирных масел, разбавленный едва ощутимыми нотками снеди, лежащей на обеденном столе.
-Нет, что ты! – Муири тут же подскочила, поспешно вытерла пальцы о фартук и засуетилась у стола. – Сейчас я тебя обслужу.
-Да нет, я подожду на улице. Я, в самом деле, больно рано к вам заглянула. Извините.
Девушка уже было собралась покинуть лавку, но её остановил сухой хриплый голос Ботэлы:
-Не стоит, - Крис услышала, как стул под ней скрипнул – старуха встала из-за стола. – Муири, девочка, кушай, я уже утолила свой голод.
Стряхнув с ладоней крошки и таким же привычным жестом вытерев пальцы о тёмную мантию, Ботэла медленно подошла к прилавку.
-Я смотрю, твой визит в Старушечью скалу прошёл успешно, - понизив голос, бесцветно и сухо произнесла лавочница, взгляд её маленьких чёрных глазок из-под опущенных морщинистых век, словно избегая девушки, бесцельно блуждал по столу.
Бретонка коротко кивнула:
-И я даже знаю, кому сказать спасибо за то, что из меня не сделали решето ещё при подъезде к лагерю.
-Что ты, что ты, - отмахнулась старушка. – Я лишь мимо проходила, даже в мыслях не было.
Она понизила голос ещё больше, отчего Крис пришлось напрячь свой слух, чтобы услышать сказанное:
-Просто я считаю, что следует ценить тех, кто не желает нам зла. К сожалению, таких всё меньше и меньше…
Зависло неловкое молчание. Бретонка не знала, в курсе ли Ботэла резни, что произошла у Старушечьей скалы, поэтому не решилась начать разговор на эту тему.
-Так ты что-то хотела?
-Да… - Протянула девушка, а сама полезла в сумку за своими записями. Извлечённую тетрадку она пролистнула до середины, открыв на страничке, где были небрежно изображены части растений с расписанными рядом алхимическими свойствами.
-Так-с… Мне нужна порция сушёного и, желательно, сразу измельчённого собачьего корня, несколько свежих цветов паслёна и… - Крис углубилась в записи, пролистнула ещё пару страниц. – И две шляпки бесовского гриба.
Она подняла взгляд на Ботэлу и едва сдержала улыбку. В глазах лавочницы читался немой вопрос, который та явно хотела озвучить, но почему-то не решалась.
-Я смогу всё это купить?
Не отрывая взгляда от девушки, лавочница кивнула.
-Думаю, мне бессмысленно спрашивать о твоей осведомлённости в алхимических эффектах этих растений, - старуха опустилась под прилавок, подобрав полы мантии; послышался звон склянок и скрежет металлической посуды о каменные полки. – Муири, куда ты подевала весь паслён?!
-Могу я воспользоваться вашим алхимическим столиком? – Бретонка кинула сумку в сторону, а тетрадку положила на подставку на столе.
-Я не брала весь, там должно было что-то остаться, - бросила Муири и тут же кивнула Крис: - Да, конечно, посуда чистая, можешь использовать её.
Из-под прилавка показалась седая растрепанная голова старухи. В изувеченных артритом, больше похожих на когти хищной птицы, пальцах та сжимала пучки соцветий паслёна и две высушенных грибных шляпки. С кряхтением разогнувшись, она подошла к алхимическому столику и разложила ингредиенты на деревянной подставке.
Энергичными движениями наёмница растолкла увесистым каменным пестиком в ступке грибные шляпки, пока те не превратились в однородную кашицу, затем принялась за корень, что принесла Ботэла. На горелку она поставила небольшую глиняную плошку с высокими краями, куда положила мелко натёртый собачий корень и залила сверху водой. Та вскипела почти быстро, забурлила, выталкивая на поверхность корневую стружку, что постепенно окрасила жидкость в бурый мутный оттенок. Когда вода наполовину выкипела, вытянув из корня всю его силу, Крис сверху закинула мелко нарезанные бутоны паслёна и немного помешала острием костяного ножа.
«Цветок смерти. Его сок вытягивает жизненную силу, расслабляет мышцы и опустошает запасы магической энергии. Чудное растение, не даром оно так ценится Тёмным Братством».
По лавке начал распространяться лёгкий, почти неощутимый запах. Это бы смесь какого-то тлена, вяжущего и щекочущего нос и чего-то ещё, от чего слюна во рту становилась вязкой и чуть горькой на вкус.
Наконец, варево было почти готово. Бретонка, взяв ситечко, процедила полученный отвар и влила его в грибную кашицу, которая от контакта с воздухом из белой стала тёмно-бурого цвета. Рядом появилась Муири и принялась убирать уже ненужный мусор от растений. Плошку с ядовитой кашицей девушка снова поставила на огонь, пока та не начала пузыриться.
Крис продолжала помешивать варево, пока масса не стала полностью однородной, затем, чуть остудив, осторожно вывалила её на тонкий кусочек ткани, также услужливо подложенный Муири и, свернув тряпицу в кулёк, принялась отжимать жидкость над воронкой, вставленной в маленький флакончик из тонкого матового стекла. Во флакон одна за одной падали капли тёмного цвета, равномерно окрашенные и не оставляющие осадка – яд был готов.
-Муири, дочка, когда будешь мыть посуду и выбрасывать остатки, будь крайней осторожна, - раздался за спиной скрипучий старушечий голос.
-Покорнейше вас благодарю! – Весело произнесла бретонка, когда флакончик заполнился почти наполовину, а из жмыха уже нельзя было выдавить ни капли, не обращая внимания на опасливые нотки в голосе лавочницы. Ей не нравилось, с каким недоверием на неё поглядывала Ботэла, однако ничего объяснять, ни тем более оправдываться ей не хотелось. Отсчитав озвученное количество монет, она завернула флакон в носовой платок и убрала в кожаный карман поясной сумки – там он будет в максимальной безопасности.
Ей осталось вернуться на главную площадь города, где расположилась таверна, и снять в ней комнату до вечера. Мелькать в толпе было бы слишком опасно, а в уединении она беспрепятственно сможет продумать каждую деталь плана, который родился в её голове почти сразу же, как Крис покинула Старушечью скалу.

Из окна таверны прекрасно просматривалась торговая улица Солитьюда. Бретонка стояла у окна, двумя пальцами чуть раздвинув тяжёлые шторы из тёмно-рыжей, едва пропускающей солнечный свет, ткани. Пробившийся луч падал ей на лицо, проведя светлую полосу ото лба к подбородку, радужка глаза в ярком свете была похожа на чистейший кристаллик изумруда, искусно отполированный и играющий тёмными прожилками внутри.
Город ожил в предвкушении праздника. От козырька к козырьку между домами были протянуты бечевки, на которых через равное расстояние крепились разноцветные тряпичные флажки: их трепал вечерний ветер, подбрасывая вверх и, не имея возможности оторвать, тут же бросал вниз; по мощёной улице сновали торговцы: пекарь с корзинками, наполненными пышными душистыми булками, кондитер с подносом, на котором аккуратно один к одному лежали такие аппетитные пирожные с заварным кремом, по пояс голый мужчина проволок за собой тележку, набитую ящиками, в которых в солнечном свете поблёскивало матовое стекло бутылок.
Что это был за праздник, Крис так и не узнала. Кажется, что-то связанное с каким-то королём, которого не то сожгли, не то повесили… Странный праздник.
Девушка подавила сонный зевок, прикрыв рот ладонью, и осторожно пощупала волосы, но они всё ещё были чуть влажные. Каждая рыжая прядка была накручена на тканевую папильотку, что придавало её внешности забавный, если не комичный вид, поэтому Крис безвылазно сидела в снятой комнате таверны, лишь изредка выглядывая из-за штор на улицу, надеясь поймать тот момент, когда Ингвар Певец заедет в городские ворота. Она не знала точно, как он выглядит. Осторожные расспросы в Маркарте дали мало: ей рассказали лишь то, что Ингвар – типичный норд, высокий и широкоплечий, грубый и неотёсанный, носит открытые нордские доспехи, редко моется и бреется. Девушка каждый раз с усмешкой выглядывала на улицу – почти любой мужчина на мостовой Солитьюда подходил под это описание, разве что большинство сейчас было разодето в пышные богатые костюмы, вытащенные из сундуков в честь праздника.
Бретонка вздохнула и задёрнула штору, небольшая комнатка тут же потонула в полумраке. Это был второй этаж «Смеющейся крысы» - таверны, где её нашёл Винсент. О, только боги знают, как она тогда перепугалась. Но так странно было встретиться именно здесь после долгих-долгих лет и… так быстро вернуться к тому, от чего она бежала все эти двести лет. Но всё случилось так, как должно было случиться. Предвкушая азартную игру, результатом которой станет смерть очередного мерзавца, Крис испытывала волнительное возбуждение и трепет в ожидании вечера, когда она сможет выйти на охоту за душой того, на кого указал перст Матери…
Всё-таки ей этого не хватало. За эти двести лет она так и не смогла стать полноценной наёмницей, ей не нравилась идея подчиняться какому-то неизвестному заказчику. А вот действовать по велению высшего существа, стать частью божественного возмездия… Это будоражило и даровало вдохновение на свершение убийства. Всё-таки это было искусством – убить красиво и незаметно, так, чтобы увидеть в глазах жертвы испуг и удивление, а в глазах братьев – восторг и уважение.
С улицы раздался звук охотничьего рога. Девушка недоумённо нахмурилась и вернулась к окну. По мостовой, распугивая толпу, ехало трое всадников. Возглавлял это шествие широкоплечий смуглый норд на чёрном тяжеловозе. Облачён он был в сыромятные открытые доспехи, украшенные стальными бляшками, сверкающими на солнце, за спиной на перевязи у него висел массивный молот с длинной рукоятью, перетянутой кожаными лентами. Тёмные волосы всадника неопрятными прядями рассыпались по плечам, щёки и подбородок покрывала трёхдневная щетина. Он довольно скалился толпе, один раз даже кому-то махнул рукой. Многие проигнорировали его появление, однако были и те, кто не скрывал своего восторга. Как ни странно, в основном это были молодые женщины.
Крис скривила презрительную гримасу – мужчина ей однозначно не понравился. Слишком грубые крупные черты лица, злобный изгиб губ и нахальный взгляд из-под кустистых бровей. Как правило, таким часто сопутствует удача, чем они с удовольствием пользуются, с каждым разом теряя бдительность и забывая об осторожности. Поэтому и смерть приходит к ним частенько в самый неподходящий момент, застав врасплох. Жаль только, что этот урок становится последним в их жизни, так ничему и не научив.
В дверь тихонько постучали. Бретонка задвинула штору обратно и, накинув на голову платок, отперла дверь. На пороге стояла юная девушка с подносом, на котором лежала тарелка с пирожными вроде тех, что недавно пронёс по улице кондитер и низенький пузатый кувшин с напитком.
-Я принесла вам перекусить, вы с утра ничего не кушали, - осторожно начала она, виновато поглядывая на бретонку.
Крис мягко улыбнулась и приняла поднос из рук девушки.
-Спасибо, мне как раз в таком виде совсем не хочется спускаться вниз. Скажи, пожалуйста, что это за шумный человек проехал сейчас по улице?
Услышав вопрос, девушка почему-то залилась румянцем и опустила глаза.
-Это Ингвар Певец. Он… Он, наверное, вернулся из Предела со службы. Ингвар приезжает сюда не часто, раз в месяц или реже…
Её голос опустился до едва слышного шёпота, а Крис пришлось подавить вызванный скукой зевок. Информации о том, что это был Ингвар, ей было вполне достаточно, но девочка всё тише и тише что-то лопотала о нём, пока бретонка не оборвала её немного грубым «спасибо», после чего та замолкла и, ещё гуще покраснев, заторопилась обратно вниз.
День близился к концу, жертва была в поле зрения, поэтому терять время было опасно. Всё шло как нельзя лучше – Ингвар вернулся с дороги скорее всего уставший, сейчас он отобедает и, если повезёт, ещё и помоется, и тогда настанет черёд выходить на сцену ей. Пригубив немного сладкого вина из кувшинчика, девушка подошла к зеркалу, перед которым на тумбочке были разложены баночки с ароматными маслами, кремами и румянами; рядом на кровати лежало платье из тёмно-синей ткани простого, но немного откровенного покроя – с глубоким декольте, украшенным мелким кружевом, и рукавами, едва закрывающими локти. Платье ей было немного велико, но это могло сыграть даже на руку – при движении одно из плечиков нет-нет, да и сползало вниз, открывая светлую нежную кожу женского плеча. Но чтобы наряд не смотрелся уж слишком не по размеру, Крис повязала на талии белоснежный фартучек с кармашками. Посмотрев на себя в зеркало, девушка насмешливо фыркнула и принялась за баночки. В одной из них был крем с добавлением светлой глины, почти идеально подходящий под тон кожи бретонки. Она нанесла его равномерным тонким слоем, тщательно замазав след от шрама на брови и родинку на правой щеке. Возможно, при дневном свете придирчивый взгляд и разглядел бы грим, но в свете ночных лампадок её кожа должна выглядеть естественно и не вызывать подозрений. Несколько капель душистого цветочного масла девушка лёгкими прикосновениями пальчиков нанесла за уши и на запястья, а также капнула немного на лиф платья.
Перед зеркалом она расплела каждую папильотку, и яркие мелкие кудряшки рассыпались в игривом беспорядке, едва-едва доставая до плеч. Вид у неё был озорной и беззаботный, Крис чуть покусала губы, отчего кровь прилила к ним, сделав естественный цвет ярче, и, удовлетворившись собственным отражением в зеркале, хищно улыбнулась. Тонкими пальцами она немного взбила волосы, придавая им форму, накинула сверху мантию и, схватив сумку, покинула комнату.

Пока убийца приводила себя в порядок, холодный вечер опустился на город, стража, медлительно прохаживаясь по улицам, зажигала фонари. Крис старалась идти по неосвещённой части улицы, чтобы привлечь к себе как можно меньше внимания. Сверху на ней была тёмная мантия, скрывающая облик, который она приготовила для Ингвара, обычная же её одежда была припрятана в седельной сумке Персика, которого она, не распрягая, оставила на конюшне.
Из того, что говорила девчонка из «Смеющейся крысы», бретонка запомнила, что дом жертвы располагается на улице, ведущей к синему дворцу. То ли напротив Коллегии Бардов, то ли где-то рядом. Впрочем, в поисках ей помогло двое мужчин, вышедших из дома, что расположился как раз напротив Коллегии. Она узнала их даже в сумерках - по одежде. Несколько часов назад они въехали в город вместе с Ингваром, а сейчас, кажется, направлялись на праздник. К счастью, жертвы с ними не было.
Девушка недовольно поморщилась наблюдая за гуляниями, ей не нравилось, что именно здесь сегодня собрался почти весь город. Но и из этого можно было извлечь пользу: внимание гуляк сейчас и до самого утра будет обращено исключительно к столам, забитым едой, менестрелям и взрывам фейерверков, которые очень удачно могут заглушить ненужные звуки.
Обойдя дом со всех сторон, и стараясь не попасть под свет уличных фонарей, Крис сбросила мантию в кусты на заднем дворе. На втором этаже дома, где, скорее всего, должна располагаться спальня, окна были затемнены, значит, Ингвар ещё не спал, что тоже было хорошим знаком. Небрежным движением снова взбив причёску, Крис поднялась на крылечко и постучала в дверь.
Открыли не сразу. Сначала за дверью была тишина, потом послышались не слишком торопливые шаркающие шаги. Затем девушка нетерпеливо выслушала возню с замком и, наконец, дверь распахнулась. На пороге стоял низкорослый мужчина – не то бретон, не то не выдавшийся ростом норд. Голову его венчала покрытая редкими волосами лысина, на щеках пучками росло некое подобие бакенбард. Одет он был в старый засаленный жилет, серую рубашку и брюки грубого покроя.
-Чего тебе? – угрюмо бросил мужчина, смерив бретонку недружелюбным взглядом прищуренных глаз.
Крис замешкалась. От волнения она немного дрожала, к тому же в голову пришла мысль, что она всё-таки могла ошибиться домом или Ингвара вовсе здесь могло не быть. Однако, поборов волнение, она не без труда выдавила из себя приветливую улыбку и произнесла:
-Меня зовут Сейра, я странствующий лекарь и следующая пути светлой богини Дибеллы. Зарабатываю тем, что исцеляю раны и восстанавливаю силы воинов после долгих странствий и битв, а также знаю несколько методик массажа. Могу я предложить вам свои услуги?
Её голос звучал искренне и даже как-то невинно, чему удивилась даже сама Крис. Однако угрюмый вид мужчины, стоявшего перед ней, не обещал ничего хорошего.
«Скамп меня побери, ну неужели Ингвара нет дома?»
Она начинала нервничать. Если ей придётся задержаться на пороге дольше положенного времени, то это может привлечь внимание со стороны. Но спасение пришло само собой: за спиной слуги показался сам Ингвар. Небрежным движением руки он подвинул слугу, чем тот остался недоволен, и с интересом посмотрел на девушку.
-Жрица, говоришь? – В зубах он зажал тонкую деревянную зубочистку. – Лекарь?
Голос его был низким, густым и приятным, что удивительно контрастировало с его отталкивающей внешностью. Впрочем, недаром же говорят, что мужчина должен быть лишь немного симпатичней обезьяны, а Ингвар вполне удовлетворял этому условию.
Языком он перегнал зубочистку из одного уголка рта в другой, пробежался взглядом по бретонке
-Проводи жрицу в мои покои, - неожиданно приказал он слуге. – Невежливо держать даму на пороге, когда ночи так холодны. И, да, можешь заняться чем-нибудь до утра, я отпускаю тебя на сегодня.
Слуга явно был недоволен решением хозяина. Нехотя он впустил девушку и закрыл за ней дверь. Шум празднества мгновенно поутих, лишь приглушённые взрывы фейерверков нарушали тишину.
Крис поднялась следом за слугой на второй этаж и вошла в спальню. Волнение её так и не покинуло, она боялась, что что-нибудь может сорваться, и ей не удастся выполнить всё так, как было запланировано ею заранее.
В комнате царил такой же полумрак, как и внизу. Вдоль стен крепились медные светильники, в которых трепыхалось чадящее пламя, едва освещая аскетичный мужской интерьер спальни. Потолочная люстра, кажется, давно не использовалась – между креплениями, густо заляпанными воском, виднелись полупрозрачные кружева паутины.
Дверь за спиной с грохотом захлопнулась. Крис вздрогнула и развернулась – перед ней стоял Ингвар. Мужчина вытащил изо рта зубочистку и небрежно отбросил в тёмный угол комнаты. Из одежды на нём были надеты лишь светлые холщовые штаны, перехваченные верёвочным пояском на бёдрах, сверху же он был полностью гол. Под смуглой кожей груди, покрытой густыми чёрными волосами, при движении перекатывались внушительные упругие мышцы, на крепких руках виднелись старые белёсые шрамы – отметины битв, из которых ему удалось уйти живым. Кажется, при более детальном рассмотрении (или же дело было в слабом освещении) он был не так уж и плох, и бретонка начала понимать, почему этот норд пользуется успехом у женщин.
Заметив на себе заинтересованный взгляд, Ингвар самодовольно ухмыльнулся и медленно прошёлся по комнате.
-Мёда? Вина? Возможно, чего-то ещё? – На его губах заиграла сальная ухмылка. – Хотя, женщины Хай Рока не уступают по хмелю и сладости самому лучшему вину. Я прав?
Крис вспыхнула, но заставила себя отблагодарить норда смущённой улыбкой.
«Пора уже прекращать играть в целомудрие, иначе моя роль будет неправдоподобна».
-Господин умеет делать комплементы, - расправив плечи и мысленно умоляя себя расслабиться, она подошла ближе, покачивая бёдрами, затем легонько коснулась кончиками пальцев руки мужчины и остановилась за его спиной. – Кто-то хорошо владеет топором, кто-то - словом. И лишь единицы одинаково искусны в использовании обоих оружий.
Прохладная ладошка скользнула выше к плечам, её прикосновения были легки и нежны. От норда терпко пахло потом и сладким медовым хмелем, а полумрак его комнаты будоражил и помогал настроиться на нужный лад. Крис едва заметно улыбалась сама себе, удовлетворённая пойманной волной настроения, её руки осторожно, но настойчиво обвивали торс Ингвара. Она почувствовала, как тот напрягся. Прильнув грудью к его обнажённой спине, девушка легонько провела ноготками по груди мужчины и снова улыбнулась, услышав, как его дыхание сбилось.
-Господин хочет, чтобы я продемонстрировала ему всё то, чему научила меня Дибелла? – С придыханием сладко произнесла Крис, крепче прижимаясь к мужскому телу. Не дожидаясь ответа, она скользнула руками ниже, то едва касаясь, то игриво впиваясь острыми ногтями в чувствительную кожу. Когда женские пальчики достигли низа живота, норд охнул, затем нетерпеливо расцепил её объятья и настойчиво притянул Крис к себе. Захваченная врасплох, она попыталась вывернуться, но Ингвар держал крепко. В его распахнутых чёрных глазах плясало блёклое пламя светильников, тяжело дыша, он склонился над бретонкой и почти коснулся губами её губ, но девушка в последний момент увернулась от поцелуя.
-Разве мы куда-то торопимся? – Крис не смотрела ему в глаза, её тонкие руки лежали у него на плечах, чуть подрагивая от волнения. – Я не привыкла подавать десерт раньше основного блюда
Горячее дыхание Ингвара обожгло ей щёку, он опустился ниже и припал к шее. Девушка ахнула от неожиданности, но не смогла сопротивляться. Её лицо мгновенно залила краска, а в ушах шумно запульсировала кровь, заглушив все посторонние звуки. Поцелуи мужчины были грубы, он жадно захватывал губами чувствительную кожу шеи и плеч, оставляя на ней пунцовые отметины. Волна жара окатила бретонку, она выгнулась навстречу, потакая внезапному желанию. Сердце учащённо билось от волнения, низ живота вспыхнул сладким томлением, сделав её тело мягким и податливым. Дрожащие руки сплелись вокруг шеи Ингвара, Крис запустила пальцы в его волосы и, опустив веки, откинула голову, более не чиня препятствий его ласкам. По телу прокатывались сладкие волны от каждого прикосновения, обрывая последнюю связь с реальностью. Жёсткая щетина приятно покалывала нежную кожу, норд спускался всё ниже и ниже и, наконец, достиг кружевного лифа, стягивающего грудь. Не ослабляя объятий, он начал настойчиво стаскивать с девушки платье, пытаясь добраться до сокровенного. Платье сползало неохотно, швы, впиваясь в кожу, начали расходиться. Раздавшийся треск ниток привёл бретонку в чувство, и она испуганно распахнула глаза. Понимая, что игра затянулась, а желание вот-вот может взять верх над здравым смыслом, девушка сделала попытку отстраниться, но у неё снова ничего не вышло.
-Не так скоро! - С мольбой в голосе простонала она. – Ночь только началась.
Мужчина не ответил. Прикрыв глаза, он провёл носом по её шее, вдыхая сладкий аромат женской кожи, пота и эфирного масла, и только потом ослабил хватку. Было непросто успокоить разбушевавшееся естество, девушка глубоко и прерывисто дышала; дрожащими пальцами она неловко пыталась подтянуть сползшее с плеч платье. Лицо в обрамлении растрепавшихся рыжих кудряшек раскраснелось, а из-под опущенных ресниц она видела лишь довольную произведённым впечатлением улыбку норда. Он снова склонился над ней, коснувшись губами розовой мочки уха, и с придыханием шепнул:
-Как прикажешь, сладкая.
С этими словами он отпустил бретонку. В то же мгновение ей стало холодно – разгорячённое тело норда, оказывается, согревало её всё это время. Крис недовольно поёжилась, по коже побежали мурашки.
Ингвар прошёлся до кровати, остановившись, потянулся так, что хрустнули суставы и тяжело рухнул на соломенный матрас. Кровать скрипнула под его весом, норд перевернулся на живот и, приподнявшись на локтях, поманил к себе девушку.
-Кажется, ты хотела что-то ещё? Приступай, красавица. Чем быстрее ты закончишь, тем быстрее я смогу продолжить, - он плотоядно ухмыльнулся и положил голову на сложенные руки.
Дав себе полминуты на успокоение, Крис вытащила из сумки небольшой глиняный кувшинчик, плотно запечатанный сургучом, и осторожно откупорила его. Из горлышка донёсся нежный аромат смеси цветочных масел. Эта смесь в сочетании с массажем расслабляла натруженные мышцы и давала телу желанный покой, а её тонкий чувственный запах настраивал на нужный лад и позволял расслабиться не только телом, но и сознанием.
Капнув немного масла на ладонь, девушка растёрла его, согревая до температуры тела, и приблизилась к Ингвару. Тот неподвижно лежал на кровати, подложив руки под голову, и наблюдал за ней.
Чтобы достать до спины, ей пришлось взобраться на кровать. Она скинула матерчатые туфельки и опустилась рядом с нордом на колени. Её ладони сначала прошлись от поясницы выше к лопаткам, потом скользнули к плечам, затем вернулись к шее. Крис решила уделить ей больше внимания и сначала легонько, потом сильнее надавила на упругие мышцы, разминая их, словно непослушное тесто. В любом случае будет полезно разогнать кровь в теле жертвы, чтобы яд, который она припасла, подействовал быстрее.
Бретонка продолжала водить смазанными ладошками по спине Ингвара. Каждое её движение было полно нежности и ласки, её пальцы разминали каждый бугорок, и вскоре она заметила, что Ингвар лежит с закрытыми глазами. Крис улыбнулась.
-Господину нравится?
Молчание всегда означает согласие. Не отрываясь от процесса, девушка освободила одну руку и, обтерев её от масла об фартук, осторожно опустила в карман фартука. В металлической коробочке, которую она извлекла из кармана, на тканевой обивке, дабы избежать лишнего шума, лежали блестящие металлические иглы, каждая длиной примерно с палец. Они вышли идеальными: длинные и тонкие с одного конца и с удобным утолщением с другого.
На мгновение Крис стало жаль свою жертву. Возможно, он всего лишь солдат и выполняет приказы. К тому же прекрасная половина Солитьюда будет огорчена потерей своего фаворита… Убийца снова залилась краской, вспоминая недавние ласки, и ещё сильнее пожалела о том, что должна сделать. Но тут же перед её глазами возник образ Изгоя, разбитого уничтожением своего племени, его сгорбленная фигура в свете лампадки. Чувство омерзения к жертве захлестнуло её, не дав опомниться. Устыдившись собственной животной слабости, она стиснула зубы и опустила кончик иглы в пузырёк. Жалость отступила, на её место возвращалась холодная жестокость, которой ей так не хватало. Вынув иглу из пузырька, бретонка осторожно ввела её под кожу норда.
-Что это? – Норд распахнул глаза и, привстав на локтях, обернулся.
-Иглоукалывание, - простодушно похлопав ресницами, Крис продемонстрировала одну из иголок мужчине. – Эльфийская методика.
-К чёр-рту эльфов, - взрыкнул Ингвар. – Делай так, чтобы мне это не мешало.
-Как скажете, - девушка виновато опустила взгляд, однако продолжила процедуру. Мужчина раздражённо дёргался от каждого укола, но сопротивляться не стал.
Она не стала вводить все иглы, хватило десяти штук. Норд неподвижно лежал на животе, но вскоре беспокойно заворочался.
-Что за… - Он напряжённо выдохнул и изогнулся, снова привстав на кровати. – Откуда эта слабость?
Подобрав полы платья, Крис спрыгнула с кровати и с облегчением опустилась на стул, стоявший напротив. Ноги она закинула на письменный стол, скрестив их в щиколотках, и принялась наблюдать за действием яда.
Норд, кажется, заподозрил неладное, но было уже слишком поздно. В его ситуации самым умным было бы сейчас позвать на помощь, но гордыня не позволила ему совершить этот поступок сию секунду, и теперь время было потеряно.
-Этот яд один из моих любимых, - холодным и беспристрастным тоном начала девушка, когда убедилась, что внимание Ингвара принадлежит ей. - Сначала он постепенно расслабляет мышцы, делая их вялыми и немощными. Это действие паслёна, именно поэтому его редко, но добавляют в алкогольные напитки. Затем вступает в действие кожица шляпки бесовского гриба – он вытягивает твои жизненные силы. Ты сейчас где-то на этой стадии. Твои мышцы не просто слабеют, они немеют и парализуются. Совсем скоро ты потеряешь власть надо своими конечностями и не сможешь шевельнуть даже пальцем. А через минуту паралич достигнет твоей главной мышцы – сердца.
Словно в доказательство её слов, Ингвар не удержал равновесия на дрожащих руках, которые всего час назад сжимали её в цепких объятьях, и тяжело упал на кровать лицом вниз.
-С-сука… - Прошипел он, из последних сил пытаясь подняться, сминая деревенеющими пальцами простыню, но смог лишь едва оторвать голову от лежанки и рассеянным взглядом обвести комнату в поисках помощи. С его оттопыренной губы потекла тонкая струйка слюны.
-Паралич съедает тебя, Ингвар Певец, - продолжила она, её голос был тих и вкрадчив, словно змея, наметившая жертву для укуса. - Я тебя не обманула. Я действительно жрица, только не Дибеллы, а Ситиса. И тебя заказал человек, чью семью ты убил. Беззащитную и не имеющую возможности дать достойный отпор тебе, воину в сверкающих доспехах и с оружием, раскраивающим черепа, будто головки сыра.
Бретонка поднялась со стула и опустилась на колени перед кроватью так, что вырез её платья оказался на уровне глаз жертвы, корчащейся в предсмертных судорогах. Она склонилась над мужчиной и прошептала ему на ухо:
-Каково это – быть беспомощным? Теперь ты знаешь.
Убрав волосы со лба норда, она легонько коснулась губами влажной от пота кожи. На простыне под головой норда образовалось мокрое пятно. Слюна всё ещё блестела на его губах, но взгляд уже остекленевших глаз уставился в одну точку. Девушка поднялась с колен и тронула кончиками пальцев шею жертвы – пульс не прощупывался. Иглы она осторожно вытащила из спины трупа и секунду полюбовалась результатом – на коже не осталось ни следа от уколов, а, значит, стража ещё будет долго гадать, что именно послужило смертью Ингвару Певцу.
Закидывая вещи обратно в сумку, девушка оглядела окна. Вылезти через них на улицу не представлялось возможным – каждое состояло из перекрещенных прутьев со вставленными в проёмах стёклами. Такие окна не открывались, что было вполне объяснимо в условиях северной погоды.
Обувшись и перекинув ремень сумки через плечо, бретонка приоткрыла дверь комнаты и выглянула в коридор.
На первом этаже свет горел лишь в дальней комнате. Спиной к выходу за столом сидел слуга Ингвара и чем-то занимался – не то чистил ложки, не то что-то затачивал – это уже было не важно. Бесшумно пройдя к двери, Крис капнула пару капель масла на засов, чтобы тот не скрипнул, выдав её, открыла замок и вышла на улицу. В лицо ударил свежий, даже прохладный ночной воздух, замешанный на запахах пороха и разлитого вина. На противоположной стороне улицы прямо за зданием Коллегии Бардов пылал жаркий костёр – кажется, в нём сжигали какое-то чучело. Блики огня отплясывали на мрачных каменных плитах, из которых были выстроены дома Солитьюда; гонимые ветром клубы чёрного дыма, цепляясь за крыши, уносились за городские стены и растворялись в ночном небе.
Стараясь спрятаться от ярких огненных сполохов, бретонка нащупала под кустами свою мантию и быстрой походкой, не оглядываясь, направилась к городским воротам. Радостные вопли толпы и громкая музыка ещё некоторое время звучали за её спиной, оставив девушку лишь тогда, когда она покинула город, юркнув в щель между плохо прикрытыми на ночь створами ворот. Дорога до конюшни была тиха, ночные тени от разлапистых елей, что росли по обочинам, опустились на убийцу, скрывая от посторонних глаз. Крис шла медленно, с наслаждением вдыхая морозный воздух, в котором чувствовались нотки хвойной смолы и ароматного дыма домашнего очага. Звёзды в чистом от облаков морозном небе сверкали с высоты ярко, перемигиваясь друг с другом. Сонливость, преследовавшая её с самого утра, прошла, порция адреналина, полученная за последние несколько часов, дала заряд бодрости, которого должно хватить на всю дорогу до Данстара. Ну, или хотя бы до Морфала. Сейчас она, не тратя время на смену одежды, сядет на коня и покинет Хаафингар.

После выматывающей дороги, ледяных, пронизывающих до костей ветров и вязких сугробов холодные стены данстарского убежища выглядели на редкость дружелюбно. От грубых металлических подсвечников, штырями закреплённых в трещинах между каменными блоками, шло едва ощутимое тепло. Бретонка стянула с рук перчатки и поднесла негнущиеся от холода пальцы к огню. Здесь у порога всё ещё было холодно, дыхание, слетавшее с губ, превращалось в пар, но чем ниже она спускалась, тем яснее чувствовала живительное тепло раскалённых жаровен.
У вертикальной чугунной решётки, преграждавшей путь, девушка остановилась. Схватившись руками за прутья, она прильнула к проёму между ними и обвела взглядом залу. Казалось, с каждым новым днём убежище преображалось. Закопченный полуразрушенный камин мужчины собрали буквально по кирпичику, и теперь в нём ярко пылал огонь, бросая хаотичные алые блики на пол. У стола появилось ещё несколько стульев – почти новеньких. Со стен, скрывая сколы и дыры, свисали гобелены с изображением Чёрной Руки – такие же, которые когда-то висели в Городе Ночи. От колебаний воздуха, когда тёплые потоки встречались со сквозняком, полотна подрагивали и вздымались, оживляя картину.
В затемнённом углу у котелка кашеварил Назир. Длинным черпаком он помешивал какое-то варево, от которого вверх устремляла густой и наверняка очень ароматный пар. Редгард щурился, защищая глаза от жара, но упорно продолжал орудовать черпаком, иногда задевая стенки котелка, отчего по зале разносился негромкий металлический звон.
-Сегодня твоя очередь готовить, да, Назир? – Растянув губы в улыбке, громко произнесла девушка.
Редгард поднял голову на звук и, найдя его источник, махнул рукой.
-Мне начинается казаться, что моя очередь всегда, - он вынул черпак, стукнув им пару раз по краю котелка. – А ты куда пропала? Я тебя больше недели не видел.
-Да так, то один контракт, то другой. Да ещё и оба в разных концах Скайрима.
Бретонка оторвалась от решётки и спустилась по лестнице в залу, на ходу снимая мантию.
-Да уж, в Данстаре оказалось не так удобно, как в Фолкрите, - протянул Назир. – Тут если дороги заметёт, то хрен выедешь из города. Одна радость, что местный ярл фанатично отсылает всю стражу на войну с Империей, поэтому нами пока некому и некогда заниматься.
Прикрыв котелок крышкой, мужчина подошёл к столу и положил черпак на металлическую тарелку, уже заляпанную жирными каплями его стряпни.
-Я даже думаю, узнай он, что под его городишком расположилось Тёмное Братство, - продолжил редгард, опускаясь на стул, - Убившее императора, то непременно бы вынес нам благодарность. Может быть даже какими-нибудь ценными предметами.
С этими словами он утробно захохотал, но быстро утих и подёргал пальцами свою бородку.
-Есть будешь? Похлёбка из хоркера скоро будет готова.
-Хоркер, хоркер… - Крис присела на краешек соседнего стула, бросив мантию на колени, и с наслаждением откинулась на спинку. – О-о, моя спина… А почему хоркер? Везде только его и подают.
-Не знаю как везде, а на Белом Берегу, куда ни плюнь – в хоркера попадёшь. Всё побережье их тушами завалено. За олениной нужно в лес идти, а дороги ты видала; коз и кур таскать из чужих загонов у меня желания нет.
Девушка наблюдала за Братом из-под опущенных ресниц, расслабленно развалившись на стуле. После долгих часов верховой езды её поясницу нещадно ломило, масло в огонь подлил и ледяной ветер. А ещё ей безумно хотелось спать.
-Может, устроим как-нибудь вылазку в лесок за свежим мясом? – Сонливым голосом произнесла бретонка. – В ближайшую неделю я не хочу браться ни за какие контракты, если, конечно, Винсент не будет настаивать, поэтому с удовольствием схожу с кем-нибудь на охоту. Кстати, нам же нужны реагенты!
Крис встрепенулась и выпрямилась. Мантия начала потихоньку сползать с её колен, но она вовремя успела подхватить её.
-Вот договорились!* – Назир негромко хлопнул ладонью по крышке стола и осклабился. – Девчонкам трава, а мужчинам – мясо. А пока ешь хоркера.
-Я не хочу есть, - капризно протянула Крис. – Пойду помоюсь и спать. Спа-ать!...
Она сладко зевнула, потягиваясь, и поднялась со стула.

Ванной комнатой в Убежище служила просторная прямоугольная зала, запирающаяся на массивную дверь, с четырьмя низкими широкими жаровнями по углам, над двумя из которых висели объёмные котлы, впрок заполненные талой водой. Вдоль стен тянулись неширокие, сбитые из досок полати, заваленные тряпками, медными тазами и щётками. Грязная вода сливалась через прутья в канализационное отверстие в полу, однако, куда именно оно вело, никто толком не знал. Здесь всегда было жарко натоплено, сюда приходили не только смыть грязь, но и отогреваться после длительных разъездов. На протянутых под низким потолком верёвках была развешена сушившаяся после стирки одежда, и очень часто из этой комнаты раздавалось ворчание Бабетты, которой из-за детского роста единственной приходилось вставать на табурет, чтобы дотянуться до сушилок.
Крис быстро наполнила приземистую и вытянутую, сбитую из просмоленных дубовых досок, кадку, служившую ванной и, торопливо скинув одежды, погрузила промёрзшее тело в горячую воду. Руки она положила на бортики кадки; кончики её волос, упавшие в воду, тут же намокли и расплылись по поверхности. Прикрыв глаза, девушка с удовольствием слушала тишину, пронизанную треском поленьев в жаровнях и иногда прерываемую плеском воды. Перед ней всё ещё стояли, как наяву, очертания ночного Солитьюда, мерещились взрывы смеха и фейерверков. Довольная ухмылка жертвы и скорая предсмертная агония. На сомкнутых губах бретонки показалась сдержанная улыбка. Кажется, этот контракт вернул ей прежний настрой, потерянный два столетия назад. Давно она так не наслаждалась каждым своим действием, приближая долгожданную развязку – смерть; давно не упивалась страданиями жертвы. Удивительно, но вне Братства ни одна смерть не приносила ей столько удовольствия.
Впрочем, конкретно сейчас ей больше ничто не приносило столько удовольствия, как эта ванная и мысль о скором сне. Ухватившись за бортики и задержав дыхание, девушка ухнула под воду. Открыв глаза, она увидела колеблющийся через толщу воды каменный потолок и выдохнула. С губ сорвалась хаотичная стайка пузырьков и устремилась к поверхности, где тут же и исчезла. Пролежав на дне ванны несколько секунд, пока потребность в кислороде не стала критичной, бретонка вынырнула и сделала несколько жадных вдохов. В ушах шумела кровь, в воду с волос звонко падали капли чуть окрашенной воды. Уже ставший привычным рыжий цвет волос необходимо было обновлять не только потому, что корни быстро отрастали, но и потому, что после пары подобных горячих ванн с мылом вся краска оставалась в воде. И если раньше ей это досаждало, то теперь Крис понимала, что может частенько прибегать к подобной смене облика, пользуясь этим при выполнении контрактов.
«А, значит, таких убийств, как последнее, будет гораздо больше».
Восторженно хлопнув в ладоши, девушка потянулась к столику, расположившемуся рядом с кадкой, на котором её ждали приготовленное заранее душистое мыло и тряпичная мочалка.
Из-за двери, за которой слышался плеск воды, донёсся тихий женский голос, напевающий старинную бретонскую мелодию.

Чёрное, словно смоль, небо испещрили алые, пылающие огнём молнии. Откуда-то сверху доносился грохот непогоды, молнии вспыхивали и тут же затухали, свет от них окрашивал всё в округе в кроваво-красные оттенки. В лицо дул сухой горячий ветер, обжигающий кожу и высуживающий глаза, девушка сжала губы и попыталась сглотнуть, но в пересохшем горле не было слюны. Она схватилась пальцами за шею, понимая, что дышать становится всё труднее, сердце билось учащённей о грудную клетку, в ушах стоял гул. Земля под ногами была пустынна и высушена, из трещин, расколовших её, шёл жар, а жалкие мёртвые побеги неизвестных растений беспомощно трепал ветер.
Крис оглянулась. Вокруг не было ни души. Лишь искорёженная земля, металлические руины каких-то строений и огромная, страшная, увенчанная острыми зубьями, башня где-то далеко впереди. Возможно, там внутри ответ. Или выход. Или смерть. Которая, впрочем, тоже есть выход. В любом случае умереть здесь, посреди пустыни от жажды ей хотелось меньше всего, поэтому девушка, закрывая рукой лицо от ветра, двинулась вперёд. Шла она медленно, стараясь сберечь силы, ступая по иссушенной земле, пока дорогу ей не перегородили потоки лавы. Река раскалённой магмы заполнила небольшой овражек и текла размеренно, не думая останавливаться, словно источник её никогда не иссякал.
Девушка опустилась на берегу пылающего потока на колени, закрывая лицо от нестерпимого жара, и беспомощно огляделась. Нигде поблизости не было видно ни моста, ни хоть какого-то подобия переправы. В отчаянии она всплеснула руками: колечко на её пальце по инерции соскочило, не удержавшись, и упало в лаву. Крис вскрикнула и, совершенно не думая, что творит, сунула руку в раскалённый поток, но тут же, испугавшись того, что сделала, выдернула её. Ни кожа, ни плоть не повредились, а лава, оставшаяся на пальцах, почему-то была не горячей, а прохладной, да к тому же липкой и тягучей, словно клей. Девушка растопырила пальцы, удивлённо взирая на сгустки субстанции, стекающей по ним и… открыла глаза.
Она лежала лицом вниз на своей кровати в Данстарском Убежище, прикрытая толстым шерстяным покрывалом. Её голова тонула в соломенной подушке, отчего, видимо, ей и привиделся этот сон с удушающим ветром. Одну руку она засунула под подушку, а вот вторая свисала с кровати. Крис дёрнулась и чуть привстала, поднеся руку к лицу. Та в самом деле была вымазана в чём-то липком.
С пола на девушку с любопытством поглядывали три пары глаз относительно небольшого паучка. Со жвал его стекала слюна, так похожая на то, в чём была перепачкана её рука.
Убежище огласил пронзительный женский визг.
Когда в комнату бретонки с перепугу влетели все, кто только был в тот момент в подземелье, то их глазам предстала такая картина: подобрав под себя ноги, девушка сидела на кровати, прижавшись спиной к стене и натянув покрывало до самого подбородка. Из-под деревянного каркаса кровати торчали мохнатые лапки морозного паучка, который из-за их длины не смог полностью там спрятаться и только испуганно щёлкал жвалами.
-Во имя Ситиса, Крис, ты же его напугала! – Недовольно проворчала Бабетта, протискиваясь через толпу, что встала в дверях. – Иди ко мне, малыш.
С этими словами девочка опустилась на пол и вытащила упирающееся насекомое из-под кровати. Паук, почувствовав защиту, перестал сопротивляться и остался смирно сидеть у неё на руках, свесив лапки.
-Я?... – Возмущённо охнула бретонка. – Это Я его напугала?! Что эта тварь вообще делает в моей спальне?
-Не в твоей, а в нашей, - невозмутимо поправила девочка, почёсывая чёрную спинку насекомого, покрытую коротким жёстким ворсом.
В общем-то, да, теперь Крис делила комнату с вампиршей. Спальных мест в убежище было не так много, поэтому всем, кроме Слушателя и Цицерона пришлось тесниться в общих комнатах, справедливо поделенных Винсентом на женскую и мужскую.
-Да не важно! – Снова взвизгнула девушка, но, смутившись, прокашлялась и проговорила уже более спокойным голосом: - Я просыпаюсь и вижу, как эта тварь жуёт мою руку! Это нормально? Убери это отсюда.
Бабетта надулась и сильнее прижала к себе паучка, отчего его лапки потешно дёрнулись.
-Не уберу! Он просто игрался. Я назвала его Крексом в честь Фестуса*. К тому же раньше у нас жил паук. Ведь правда? – Словно ища поддержки, она повернулась к Назиру и Винсенту. – Правда же?
-Ну-у… Правда, - в нерешительности пожал плечами Винсент. – Но если это существо кому-то мешает, то, может, в самом деле стоит его держать подальше?
-А ещё раньше у нас жила крыса, - передразнила Крис. – Большая такая. Но я же не тащу теперь к себе в кровать злокрысов.
-Я не прогоню Крекса, - твёрдо произнесла Бабетта. – Он будет жить с нами.
Бретонка тяжело вздохнула. Кажется, ей придётся либо искать себе новое спальное место, либо уживаться с этим членистоногим, которое снова пустило слюни, пригревшись на руках у девочки.

-Через пару месяцев Новый Год… - Тишину нарушил детский голос. Бабетта сидела за столом, подперев руками голову и смешно наморщив ладонями щёки.
-Глупый праздник, - Прокряхтел Назир. С усилием он протыкал длинной толстой иглой свой сапог, пришивая к нему подошву. Подошва была аккуратно вырезана по размеру из толстого куска жёсткой кожи, она не скользила по каменным плитам и позволяла передвигаться её обладателю максимально бесшумно.
-Это почему глупый? – Девочка лениво повернула к нему своё личико, удивлённо оттопырив нижнюю губу.
-Да потому что, - редгард, наконец-то, проткнул подошву, иголка вышла наружу, вытянув за собой толстую серую нить в два сложения. – Что это за праздник вообще? Не день победы в войне, не коронация или рождение наследника… Даже не какое-нибудь очередное чудесное видение чудесному пророку о чудесном будущем.
Он оторвался от своей работы и поднял голову, покрытую традиционным редгардским убором. Щёки его были гладко выбриты, над губой виднелась полоска тёмных жёстких усов, а с подбородка свисала длинная козлиная бородка, перевязанная верёвочкой.
-Это как смена месяца или дня, - продолжил мужчина густым низким баритоном. – Давайте праздновать наступление каждого нового дня! А что? Какая разница? Та же смена по календарю, придуманному смертными. А природе на это начхать, она просто завершает свой цикл и начинает новый. Зачем это праздновать?
Бабетта также медленно отвернулась от него и цокнула языком.
-Какой ты скучный… Ну хотят люди праздновать, так отчего ж открещиваться от дополнительного повода повеселиться?
-Ну вот я и предлагаю праздновать каждый новый день, - Назир оскалился, продемонстрировав ряд белых, удивительно контрастирующих с его тёмной кожей, ровных зубов. – Нам вообще можно каждый контракт гулять. Выжил – празднуй!
Отсмеявшись, он вернулся к работе. Подошва ладно ложилась на сапог, туго притянутая ниткой, светлые аккуратные швы шли вдоль края на равном расстоянии.
-Кстати, как твой последний контракт, Назир? – Подала голос Крис. Всё это время она сидела рядом и тоже занималась починкой своих доспехов. Точнее, куртки. Тряпичная мантия в реалиях Скайрима мало защищала её от холода, к тому же часто стесняла движения в бою, поэтому девушка, порывшись в старых вещах, нашла себе почти по размеру подбитую мехом кожаную куртку от доспехов Скрытности. Сейчас она, стряхнув с неё пыль, ножом с коротким лезвием и затейливой резьбой на рукоятке, отпарывала аппликацию на рукавах и спине. Бретонке эти украшения казались излишними да, к тому же, привлекающими внимание. За два столетия вид этих доспехов изменился и, как ей казалось, не в лучшую сторону.
-Это было не сложно, - махнул рукой мужчина, откладывая в сторону готовый сапог. – Девчонка, правда, визжала, как резаная, когда поняла, зачем я пришёл к ней. Умоляла не убивать, обещала заплатить. Но разве ж меня проймёшь?
Редгард снова утробно засмеялся.
-Тебе пришлось ехать на самый юг Фолкрита, не так ли? - Нитки с треском поддавались напору лезвия, Крис вела по шву вверх, оттягивая нашивку.
-Да, - кивнул Назир. – Жертва догадалась спрятаться в хижине в лесу почти на границе с Хаммерфеллом. Нашла место.
Последние слова он бросил, пренебрежительно фыркнув.
-Да уж, в таких контрактах нам не хватает Арни… - Протянула Бабетта, продолжая смотреть в одну точку и болтая ногами, не достающими до пола.
-Хах, да если бы к этому приложил руку Арнбьорн, то от девчонки и мокрого места не осталось. Сожрал бы подчистую.
-Кто такой Арнбьорн? – Крис отвлеклась от работы и вопросительно посмотрела на собеседников.
-Да был среди нас один, - пояснил редгард. – Оборотень. Большой и злобный, как сотня троллей. Астрид не доверяла ему контракты, требующие скрытности и бесшумности. Зато он был лучшим, когда требовалось превратить жертву в отбивную или же разобраться с толпой. Погиб вместе с остальными в Сосновом Бору.
На последних словах он нахмурился и отвёл взгляд. Было видно, что эта трагедия до сих пор терзает сердца выживших, и лишь Крис не испытывала ровным счётом ничего. Может быть, дело было в том, что она не стала в этот раз непосредственным участником произошедшего, или же просто время наложило свой отпечаток на восприятие таких событий.
«Подумаешь, предательство, подумаешь, смерть, - мелькали мысли в её голове. – В Братстве слишком часто происходят подобные инциденты, чтобы заострять на них внимание на столь долгое время».
Разумеется, она не решилась озвучить своё мнение и, вторя общему молчанию, вернулась к своей работе.