Добавлено (09.12.2009, 16:26)
---------------------------------------------

Жили-были старик со старухой.
Посеяли они репку. Вот повадился медведь репку у них воровать. Старик пошел посмотреть и видит: много репы нарвано да разбросано кругом.
Воротился он домой и рассказывает старухе.
А она ему говорит:
— Да кто же репу нарвал? Если бы люди, так унесли бы. Наверное, это медведь проказит! Поди-ка, старик, покарауль вора!
Старик взял топор и пошел караулить на ночь. Лег под плетень и лежит. Вдруг приходит медведь и давай таскать репу — нагреб целое беремя и полез через плетень.
Старик вскочил, бросил в него топором и отрубил ему лапу. Сам убежал, спрятался.
Заревел медведь и ушел на трех лапах в лес.
Старик взял отрубленную лапу, принес домой:
— На, старуха, вари.
Старуха ободрала медвежью лапу, варить поставила, шерсть с кожи общипала, на кожу села и начала шерсть прясть.
Старуха прядет. А медведь сделал себе липовую ногу и пошел к старику со старухой.
Вот медведь идет, нога поскрипывает, он сам приговаривает:

— Скырлы, скырлы, скырлы,
На липовой ноге,
На березовой клюке.
Все по селам спят,
По деревням спят,
Одна баба не спит —
На моей коже сидит,
Мою шерсть прядет,
Мое мясо варит.

Старуха услышала это и говорит:
— Поди-ка ты, старик, запри дверь, медведь идет...
А медведь уже в сени вошел, дверь отворяет, сам приговаривает:

— Скырлы, скырлы, скырлы,
На липовой ноге,
На березовой клюке.
Все по селам спят,
По деревням спят,
Одна баба не спит —
На моей коже сидит,
Мою шерсть прядет,
Мое мясо варит.

В те поры старик со старухой испугались.
Старик спрятался на полати под корыто, а старуха — на печь, под черные рубахи.
Медведь влез в избу, стал искать старика со старухой да и угодил в подполье.
Тут собрался народ, и убили медведя.

Красная Шапочка

Это одна из самых первых сказок, которую мамы и папы рассказывают своим деткам на ночь. Сказка, в том варианте, в котором мы ее знаем, достаточно поучительная. Суть сказки такова. Девочка, которой мама на протяжении нескольких лет шьет шапки исключительно красного цвета – ну, не завозят в сельпо дешевой ткани других цветов - идет в гости к бабуле. Не будем обсуждать степень безалаберности мамы, которая отпускает девчонку в одиночестве бродить по темному лесу, а свою маму – то бишь, бабушку Красной Шапки – ни под каким соусом к себе на постоянное место жительства не забирает. Ну, кто его знает, чего там бабуля наговорила маме в молодости – тем более, что растит мама Шапку, по всей видимости, в гордом одиночестве. Хорошо еще, что пирожков и молока для старушки не пожалела. Правда, есть вариант, что продукты передаются бабушке в надежде на то, что свою избушку та завещает Красной Шапке. Мама не старая, глядишь, еще жизнь свою устроит. Но разговор не о маме.
Надышавшись лесного кислорода, Шапочка не понимает, что в бабушкиной избушке ее поджидает не милая старушка, а Злой Волк, к тому моменту уже полакомившийся бабулей – заметьте, бабушка была так немолода, что Волк глотает ее целиком, так и не сумев её прожевать. Так что десерт в виде диетической Шапочки подоспел как раз вовремя.
Недаром Толстой и Поленов открывали школы для сельских детей. Недаром Ленин завещал «учиться и еще раз учиться». Вместо того, чтобы задавать Волку конкретные наводящие вопросы, Шапка, пуская пузыри, вяло допытывается у Волка – Бездонной Утробы: «А чего у тебя с глазами, а чего у тебя с руками?». И, поскольку не догадалась спросить у него справку из сельсовета, была им съедена. Кстати, оказалась совсем уж не сильно мягкой – видимо, наследственное, поскольку тоже была проглочена Серым целиком.
Короче, если бы не бравые ребята-охотники, проходившие мимо и по доброте человеческой Серого по брюху полоснувшие, то так бы и переварил Волк бабку с внучкой. Пусть медленно, как удав кролика, но переварил. И мама еще бы три дня о них не вспомнила. А так всем хорошо. И только Волку плохо.

Читаем первоисточники. И в версии братьев Гримм, и в более ранней версии Шарля Перро окончание сказки было не столь жизнерадостным. Танцы с серыми волками в реальной жизни ничем хорошим не заканчиваются – съедены были обе: и девчонка, и бабуля. Еще более ранние немецкие, французские и итальянские варианты сказки о Девочке и Волке (равно, как французской и швейцарской сказок о Девочке и Огре) не только пестрели подробными описаниями того, что Волк делал с внутренностями бабушки, что куда наматывал, и что куда сливал, но, кроме всего прочего, имели и сексуальный подтекст.
- Бабушка, я хочу есть.
- Возьми на кухне кашу!
- Только кашу?
- Жуй молча!
- А можно мне вина?
- Почему бы и нет?
- Оно такое красное… Слишком красное…
- Заткнись и пей.
- Ну, все, я наелась и напилась. А теперь хочу спать…
- Ну, что же, можно. Встань-ка перед моей кроватью и раздевайся…
- А как?
- Ну, как-как. Снимай свой фартучек. Хорошо. Теперь юбку. Теперь туфельки. Покрутись. Теперь чулки.
- Куда мне их положить?
- Милая, кидай все в огонь. Это больше тебе не пригодится.
- А теперь мне холодно…
- Ну, милая, иди ко мне в постельку!...
- О, ты такая мохнатая? Почему?
- Это бывает с возрастом.
- У тебя такой большой рот…
- А вот это, чтобы было удобно есть таких малышек, как ты…
И Волк проглотил Красную Шапочку.

Если в пересказе современной версии «Красной Шапочки» я позволила себе покуражиться, то в сводной проистории мне пришлось выкинуть из прямого перевода не двусмысленности, а однозначности, которые были бы сейчас вами восприняты, как леденящие душу подробности. Да уж, после такой сказки трудно пожелать кому-то: «А теперь спи спокойно, малыш»!..

Вот до чего можно докопатся заглянув в корни.